Сталкер 7 081 Жалоба Опубликовано 17 июня, 2015 Вымыслы начинаются уже с даты рождения Соньки. Сама она в краткой автобиографии, написанной на каторге, уверяла, что родилась в 1851 году «в городе Варшаве от родителей мещан иудейского вероисповедания». Но другие документы заставляют перенести эту дату лет на пять назад, а место рождения - в городок Повонзки близ польской столицы. Тогда будущую Соньку звали Шейндля-Соня, она была дочерью бедного цирюльника Лейба Соломоника. Сонька сочинила массу небылиц о том, как она покинула родной дом. По одной, она сбежала от злой мачехи с проезжавшей через местечко артисткой Юлией Пастраной. Та якобы научила ее иностранным языкам, светским манерам, а заодно искусству обольщения, после чего «благодарная» Шейндля-Соня пустилась в свободное плавание, прихватив на память кошелек благодетельницы. По другой версии, ее увез из родного дома молодой грек, сын богатого одесского купца. Приехав домой, он по настоянию родителей расстался с возлюбленной, и та, что называется, пошла по рукам, оказавшись в конце концов в компании преступных «авторитетов». Но на самом деле все было иначе: в 17 лет, едва девушка достигла брачного возраста, отец по всем правилам выдал ее за бакалейщика Исаака Розенбада из соседнего местечка. Поначалу она честно пыталась быть примерной женой и даже родила мужу дочь Суру-Ривку. Нам никогда не узнать, что сбило ее с пути: скупость пожилого мужа или просто тоска по иной, более яркой жизни. Однако через полтора года она покинула дом Исаака Розенбада, оставив дочь, но захватив выручку из бакалейной лавки супруга. С этого дня мещанка Шейндля Розенбад исчезла - появилась легендарная воровка Золотая Ручка. В сериале Виктора Мережко утверждалось, что это прозвище ей дали за виртуозную игру на пианино. Вряд ли в нищих Повонзках кто-то давал ей уроки музыки, но как знать - смогла же Сонька научиться манерам светской дамы и говорить на пяти языках (кроме знакомых с детства польского и идиша, это были русский, немецкий и французский). Более вероятно, что ее прозвали так за ловкость рук - качество, особенно ценимое в уголовном мире. Хотя на первых порах мастерство ее подводило: достоверно известно, что уже в апреле 1866 года Соньку задержали в Клину при попытке украсть чемодан у юнкера Горожанского, с которым она познакомилась в поезде. Арестованная так натурально краснела и бледнела, уверяя, что прихватила чемодан по ошибке, что ее тут же отпустили. Да и юнкер, очарованный своей попутчицей, простил ее - за что был тут же вознагражден в ближайшем гостиничном номере. Сонька магически действовала на мужчин, хотя красотой не отличалась. Вот как полиция описывала ее приметы: «Рост 1 м 53 см, рябоватое лицо, нос умеренный с широкими ноздрями, бородавка на правой щеке, брюнетка, на лбу волосы вьющиеся, глаза подвижные, дерзка и разговорчива». Похоже, эта дерзость и позволяла ей почти два десятилетия дурачить не только обывателей, но и опытных чинов полиции. Правда, после клинской неудачи она еще пыталась зажить нормальной жизнью - вернулась в родные края и вышла замуж за купца Шелома Школьника. Но вскоре сбежала и от него - и как в первый раз - с семейными накоплениями. К тому времени Сонька завела роман с опытным «щипачом» Михелем Бреннером, - с которым и перебралась в Петербург. Обосновавшись в столице, любовники быстро сколотили шайку, состоящую в основном из одесских воров. Сама Сонька и Михель Бреннер поначалу специализировались на том, что «бомбили» чиновничьи дачи в окрестностях Петербурга, но потом перешли к более изощренным методам. Один из них назывался «Гутен морген» - приезжая в какой-нибудь город, Сонька и Бреннер снимали номер в гостинице, присматривались к постояльцам и, дождавшись, пока кто-нибудь побогаче уйдет по своим делам, Сонька проникала в его номер и быстро очищала его от всего ценного. Если ее заставали врасплох, она могла сказать, что спросонья ошиблась дверью - и ей верили, ведь она была в халате и папильотках. В крайнем случае можно было упасть на кровать в притворном обмороке, соблазнительно распахнув халат. Со временем Сонька с Бреннером усовершенствовали тактику, перейдя к широко распространенному позже «хипесу» - пока она в своем номере ублажала покоренного ее чарами соседа, Михель без помех «потрошил» его имущество. В 1870 году ее взяли с поличным в Петербурге, но она сумела сбежать прямо из полицейского участка. Решив переждать опасность, Сонька отправилась на «гастроли» в Европу под видом русской аристократки. В Берлине и Вене ей удалось привычными способами избавить от лишних денег нескольких коммерсантов. Год спустя она очутилась в Одессе. Михель Бреннер к тому времени затерялся на просторах Европы, и Сонька завела себе нового фаворита - известного железнодорожного вора Михаила Блювштейна. Официально выйдя за него замуж. Сонька родила двух дочерей - Софью и Антонину, но спокойная жизнь под теплым южным солнцем ее не устраивала. Да и верность мужу оказалась непосильной - в 1876 году в Вене ее арестовали прямо в постели с мошенником Элиасом Beнигером, обвинив в краже 20 тысяч талеров.Как ни странно, ей снова удалось выйти сухой из воды - уже через пару месяцев она оказалась в Кракове, где спаслась от суда при помощи влюбленного в нее адвоката, у которого ухитрилась при прощании стащить золотые часы.Верность мужу оказалась непосильной - в вене соньку арестовали прямо в постели с мошенником Венигером. Ей так сверхъестественно везло, что подельники заподозрили Соньку в том, что она «стучит» на них полиции, но ей и тут удалось оправдаться. Снова отправившись в провинциальное «турне», она обчищали постояльцев в гостиницax Москвы и Астрахани, Киева и Риги. Работала и в поездах, угощая попутчиков шоколадными конфетами, нашпигованными снотворным. Известный банкир Догмаров, с которым Сонька познакомилась в одесском кафе «Фанкони», таким образом лишился 43 тысяч рублей. Другим громким делом Соньки стало ограбление ювелирного магазина Хлебникова в Москве - под видом курляндской баронессы она набрала драгоценностей на 22 тысячи рублей и, вроде бы забыв дома деньги, отправилась за ними, оставив в залог почтенного папашу и бонну с младенцем. При ближайшем рассмотрении они оказались нищими, нанятыми за рубль на Хитровом рынке, а «баронесса» вместе с драгоценностями исчезла без следа.Еще сильнее пострадал другой московский ювелир - Карл фон Мель. Прелестная незнакомка выбрала в его магазине драгоценности на 30 тысяч рублей и попросила привезти их к ней домой. Когда он приехал, дама забрала у него шкатулку и провела в кабинет к мужу - за деньгами. Там его немедленно скрутили санитары; оказалось, что «мужа», известного психиатра, предупредили о визите безумца: «Доктор, мой муж явно болен - он даже меня не узнает и требует у всех деньги за какие-то бриллианты». Сонька даже оплатила заранее лечение злополучного фон Меля, которому стоило большого труда доказать свою нормальность. Правда, никто не доказал, что обоих ювелиров обвела вокруг пальца именно Золотая Ручка - возможно, ей просто приписали эти дела, как и многие другие громкие преступления. Утверждали, что она была и той обаятельной особой, которая вроде бы случайно столкнулась в кондитерской с отставным директором Саратовской мужской гимназии Динкевичем, решившим купить дом в Москве. Представившись графиней Тимрот, она отвезла директора с женой в роскошной особняк на Арбате - «мужа назначили послом в Париж, приходится продавать». Осмотрев комнаты, сад, конюшню – все в безукоризненном порядке, - Динкевич тут же подписал купчую у нотариуса и вручил «графине» свои сбережения - 125 тысяч рублей. А через неделю в дом пожаловали хозяева, вернувшиеся из заграничного путешествия, на время которого они сдали особняк по объявлению случайным людям...Возможно, какая-то часть из приписываемых Соньке крупных афер действительно была делом ее рук. Состояния она не сколотила, но жила на широкую ногу – обедала в лучших ресторанах, выписывала шляпки из Парижа, а отдыхать ездила в Мариенбад, где проигрывала огромные суммы в рулетку. А тут еще, как на грех ей полюбился молодой и красивый, как Аполлон, воришка Вольф Бромбернг, известный как Владимир Кочубчик. Сонька поселила его в «Метрополе», давала деньги, которые Кочубчик регулярно проигрывал в карты. Влюбившись не на шутку, Золотая Ручка сделалась сентиментальной. Однажды в Малом театре так впечатлилась игрой актера, что послала ему на сцену золотые часы… позаимствованные для этой цели у господина, сидевшего рядом с ней. В провинциальной гостинице, забравшись в номер с любимым «Гутен моргеном», увидела спящего молодого человека, зажавшего в руке револьвер. Рядом с ним лежала записка, которую любопытная Сонька тут же прочла, - проиграв 300 рублей, выданные ему на лечение сестры, юноша намеревался застрелиться. Растроганная воровка положила на кровать пятисотенную купюру и тихо удалилась. Вдруг воспылав любовью к дочкам, она посылала им деньги на наряды, а потом оплатила обучение музыке – позже обе стали артистками оперетты, но, стыдясь отца и матери, выступали под псевдонимом. Расслабившись, Сонька утратила осторожность – и теперь ее провал был только вопросом времени. Это случилось летом 1880 года в Одессе, но для суда арестованную доставили в Москву. Вместе с ней судили целую компанию уголовников, среди которых были три ее сожителя - Блювштейн, Бреннер и Кочубчик, а также некий «временно отпускной рядовой Шмуль Боберман». Внимание прессы было приковано прежде всего к Соньке. Вот как описывал ее корреспондент «Московских ведомостей»: «Шейндля Блювштейн - женщина невысокого роста, лет 30. Она, если не красива теперь, а только миловидна, симпатична, все-таки, надо полагать, была прехорошенькой пикантной женщиной несколько лет назад. Округленные формы лица с немного вздернутым, несколько широким носом, тонкие ровные брови, искрящиеся веселые глаза темного цвета, пряди темных волос, опущенные на ровный, кругловатый лоб, невольно подкупают каждого в ее пользу... Держит она себя чрезвычайно покойно, уверенно и смело. Видно, что ее совсем не смущает обстановка суда, она уже видала виды и знает все это прекрасно. Поэтому говорит бойко, смело и не смущается нисколько. Произношение довольно чистое...» расслабившись, Сонька утратила осторожность - и теперь ее провал был только вопросом времени. На сей раз бойкость Соньке не помогла - если подельники обошлись малыми сроками, то ее осудили по всей строгости закона: «Варшавскую мещанку Шейндлю-Суру Лейбову Розенбад, она же Школьник, Бреннер и Блювштейн, урожденную Соломоник, лишив всех прав состояния, сослать на поселение в отдаленнейшие места Сибири» - так звучал приговор. Через пять лет - об этих годах ее жизни известно мало - она вновь оказалась в Москве, занявшись привычным делом: воровством в гостиницах и ювелирных магазинах. Конечно, это могла быть и не она, тем более что нераскрытые дела в полиции охотно приписывали легендарной Золотой Ручке. Достоверно известно, что в конце 1885 года ее задержали в Смоленске, но в местной тюрьме она соблазнила надзирателя и сбежала вместе с ним. Через полгода ее арестовали вновь и на этот раз сослали на сахалинскую каторгу.Летом 1888 года обритую наголо и облаченную в арестантскую робу Соньку привезли на пароходе в Александровск. Полная решимости бежать, она сошлась с рецидивистом по кличке Блоха. Вместе они разработали план побега - добыть солдатскую одежду, в которую переоденется Сонька, и сделает вид, будто конвоирует Блоху. Так они доберутся до неширокого Татарского пролива, где сколотят плот и переберутся на материк. Первая часть плана была выполнена, но потом дело не заладилось. За беглецами отправили погоню. Блоха отстал и был схвачен. Сонька добралась до берега моря, где ее и настигли солдаты. Говорили, что преследователи стреляли в нее 30 раз, но ни одна из пуль ее не задела. Для начала беглянку раздели догола и дали ей пятнадцать ударов плетью. Потом ее заковали в тяжелые кандалы, ручные и ножные, и почти на три года заперли в одиночной камере. Отныне она стала главной достопримечательностью Александровска - когда приходил пароход с «Большой земли», ее выводили в кандалах на улицу. Показали Соньку и Антону Чехову, который в 1890 году посетил Сахалин. Писателя она не слишком впечатлила: «Это маленькая, худенькая, уже седеющая женщина с помятым старушечьим лицом. На руках у нее кандалы: на нарах одна только шубейка из серой овчины, которая служит ей и теплою одеждой и постелью. Она ходит по своей камере из угла в угол, и кажется, что она все время нюхает воздух, как мышь в мышеловке, и выражение лица у нее мышиное. Глядя на нее, не верится, что еще недавно она была красива до такой степени, что очаровывала своих тюремщиков».Чехов не был до конца уверен, что женщина, которую ему показали, и есть та самая Сонька. Выяснить, кто же находится в заключении на Сахалине, попытался легендарный журналист Влас Дорошевич. Он побывал на острове в 1897 году. Старушка с нарумяненным морщинистым лицом, которую ему представили как Соньку, жаловалась на свою судьбу, жалела о даром потраченной жизни, о дочерях, которых никогда не увидит. Даже пустила слезу. «Неужели это она? – писал Дорошевич. – Все, что осталось от прежней Соньки – глаза, чудные, бесконечно симпатичные, мягкие, бархатные... и говорили так, что могли даже отлично лгать». Последнее замечание было довольно точным - к тому времени «старушка», которую перевели на вольное поселение, вместе с новым сожителем, грабителем и убийцей Николаем Богдановым, активно скупала краденое и держала в своих руках всю подпольную торговлю спиртным в Александровске. Только позднее выяснилось, что звали ту старушку не Сонька, а Мария. Впрочем, сохранился документ о крещении Софьи Ивановны Блювштейн, помеченный июлем 1899 года и подтверждающий, что бывшая преступница получила после крещения имя Мария. Как и когда умерла Сонька, не известно. По одной версии, после революции 1905 года, когда многие заключенные покинули остров, она тоже решилась бежать, но отошла от Александровска всего несколько верст; ее нашли мертвой на дороге. По другой версии, ей все-таки удалось вырваться с Сахалина и вернуть себе привычное место «королевы воров». Уже после революции, когда ЧК расстреляло ее последнего любовника, Соньку якобы видели разъезжающей по Дерибасовской в авто и разбрасывающей деньги «на упокой души». А потом она, утверждали, перебралась к дочкам в Москву, где умерла и была похоронена на Ваганькове под безымянным надгробием со скорбящим мраморным ангелом. К этой могиле, говорят, до сих пор приходят криминальные личности, суеверно прося у Соньки удачи в делах. Хотя велика вероятность, что под ним лежит вовсе не Софья Блювштейн, а другая преступница - некая Ольга фон Штейн. Она была успешнее Соньки в криминальных делах, вращалась в высшем обществе, на равных общалась с банкирами и генералами. Уровень Соньки был куда скромнее - провинциальные купцы и ловеласы-офицеры. Да и изысканностью ее стиль не отличался – лазание по карманам, снотворное, торговля телом... все это больше подходит вокзальной воровке, а не аферистке экстра-класса. Тем не менее именно Золотая Ручка стала и по сей день остается легендой, поражая обывателей уникальным сочетанием обаяния и нахальства, которое когда-то неотразимо действовало на ее жертв. http://www.planetadruzey.com/art_view.php?id=1024 3 Татьяна 49, Астра и Igor Reut отреагировали на это Цитата Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на другие сайты